Бауыржан Жакиев 
Несмотря на громкие истории, подобные той, где юрист использовал ChatGPT для составления иска и не проверил выдуманные системой прецеденты, юридическая отрасль, вопреки первоначальному скепсису, все активнее внедряет искусственный интеллект. Свежие данные показывают, что использование генеративного ИИ в правовой сфере за год выросло почти вдвое: с 14% в 2024 году до 26% в 2025-м. Еще 36% юристов рассматривают такую возможность, и лишь 22% заявляют, что не планируют использовать подобные технологии.
Интерес к ИИ подкрепляется статистикой: 85% юристов верят, что технологию можно применять в их работе, а 59% считают, что ее применять необходимо. Основные опасения при этом связаны с риском несанкционированной юридической практики, возможным сокращением рабочих мест и снижением доходов. Тем не менее, 45% респондентов из юридических фирм уже используют ИИ или планируют сделать его центральной частью своих рабочих процессов в течение года.
Наиболее распространенными задачами, которые доверяют искусственному интеллекту, стали анализ документов, юридические исследования, составление кратких справок, подготовка служебных записок и проектов исков, а также работа с договорами и корреспонденцией. Примечательно, что те, кто начал использовать ИИ, обычно применяют его сразу для нескольких целей. При этом отрасль, известная своим консерватизмом, подходит к инновациям с осторожностью: почти половина юридических фирм до сих пор не имеет официальных правил использования генеративного ИИ.
Эксперты настаивают на необходимости создания «оградительных барьеров» для безопасного внедрения технологий. Пол Бриттон, генеральный директор лондонской юридической фирмы Britton & Time, подчеркивает, что главным аспектом является человеческий надзор. «Любой результат, полученный с помощью ИИ, должен проходить проверку человеком и предусматривать возможность апелляции. Это единственный способ сохранить справедливость», – отмечает он. ИИ может даже выступать в роли страховки от человеческих ошибок, например, выявляя неточности в судебных решениях.
Одновременно с этим крайне важно помнить о предвзятости, которую ИИ может унаследовать из исторических данных. Чтобы избежать закрепления социального или расового неравенства, модели необходимо регулярно тестировать, переобучать на репрезентативных данных и подвергать независимым аудитам. Не менее важны прозрачность и объяснимость. «Системы ИИ должны быть понятны обычному человеку, а их решения – сопровождаться обоснованием, которое можно оспорить, – добавляет Бриттон. – Модели по типу «черного ящика», чья внутренняя работа непрозрачна, несовместимы с принципами правосудия». В конечном счете, к ИИ следует относиться не как к судье, а как к инструменту на службе правосудия.
Ярким примером практического применения стала работа Общества юридической помощи в штате Теннесси. Там ИИ используют для оптимизации процесса аннулирования судимостей – процедуры, которая позволяет стереть из биографии записи об арестах по делам, которые были закрыты или по которым человек был оправдан. Раньше оформление необходимых документов занимало у юристов до двух часов, но с помощью ИИ это время сократилось всего до четырех минут.
Это нововведение не только экономит время, но и позволяет оказывать помощь в день обращения, а также облегчает работу юристов-волонтеров, давая им возможность больше общаться с клиентами, а не заниматься бумажной работой. Сейчас организация работает над расширением возможностей инструмента для более сложных случаев. «Мы не просим его интерпретировать закон или быть юристом. Мы просим его быть компьютером», – так описывает подход к технологии старший заместитель директора Зак Освальд, подчеркивая, что ИИ выполняет четко поставленные задачи, а не принимает правовые решения.